Не прошло даже гребаного месяца с начала этого учебного года,  а она уже смертельно устала.  Растирая и без того красные глаза и периодически зевая,  девушка все так же медленно направлялась к гостиной своего факультета.  Отнюдь не боясь обрушевшегося на нее праведного гнева старосты,  поймавшего ее в далеко не положенные время вне гостиной и даже того,  что могут высказать утром ей софакультетчики за потерянные сорок баллов.  Было как-то плевать.  Она просто закатила глаза, смотря на отчитывающего ее парня и кривила губы в ухмылке, слегка приподнимая бровь на какую-то особо нравоучиткльную реплику парнишки.  Даже оскорблять было лень.  Не проронив ни слова,  даже не дослушав нравоучения до конца,  чем вызвав еще большее негодование "блюстителя закона", девушка развернулась на каблуках и направилась к подземельям.

Сентябрь еще не успел подойти к своему завершению,  а было так паршиво.  Девушка остановилась у стены и уперлась лбом в холодный камень.  Закрыла глаза и медленно вздохнула,  отгоняя усталость и ненужные мысли,  постоянно лезущие в голову. Прохлада родных подземелий слегка приводила в чувства и словно предавала уверенности в то,  что она собиралась совершить.  Интересно,  одобрил бы отец?  Кира нахмурилась,  все так же стоя у стены и не открывая глаз.  Представила образ отца.  Что бы он сказал на это?  Похвалил бы или отчитал? Она никогда этого не узнает,  потому что элементарно не скажет ни одной живой душе.  Потому что не поймут.  Осудят. Будут лишние вопросы,  шепотки и лишний (еще один)  гребаный повод бояться вспыльчивую слизеринку.  Нет.  Она не скажет.  И унесет это с собой,  если потребуется,  в могилу. Резко отпрянула от стены.  Еще один поворот и вот уже вход в гостиную.

В тот момент девушка еще не до конца осознала,  на что решилась.  Наверное,  первый раз в жизни делая такой выбор,  который мог изменить (и не только ее) жизнь.

В который раз за последние несколько минут посмотрела на часы,  чертыхнулась, будто не веря,  что снова так задержалась. На цыпочках вошла в гостиную,  открыла небольшую дверцу в тумбочке у любимого дивана и, шумно выдохнув и стянув мантию через голову,  буквально завалилась на диван.  О сне не могло быть и речи.
Когда-то эта головная боль должна прекратиться. 
Обязательно.
Потому что мадам Помфри уже искоса поглядывала на слизеринку при каждом и таком частом появлении последней в мед крыле.  Слишком часто за последнюю неделю. Иногда и несколько раз в день.  Нехватало,  чтобы медсестра нажаловалась декану.  Осуждающе и сояувствующие взгляды терпеть не было сил и желания.
Сжать руками голову,  слегка надавить на глаза,  помассировать виски и снова потянуться к тумбочке.  Глотать раз за разом обезболивающие,  морщась от горьковатого привкуса и бесцельно пялиться в стену отсутствующим взглядом,  стараясь выкинуть лишние мысли из головы.  Через раз подавлять желание запить лекарство огневиски.
                                                         
Не получалось.
Взмахом палочки задушила огонь в камине и чуть более легко вздохнула от воцарившегося полумрака.  Поднялась в спальню и прям в одежде завалилась на кровать. Почти три часа ночи,  а она не могла уснуть.  Уже который день.  Сначала кошмары, а потом просто не желание закрывать глаза и растирая замерзшие руки просто лежать и смотреть в потолок, прислушиваясь к тихому сопению соседок по комнате.
      * * *
Несносный мальчишка. 
Только при одной мысли о темноволосом писателишке возникало стойкое желание либо засунуть два пальца в рот,  либо наложить на себя обливиейт.  Лишь бы не знать его,  даже не догадываться о его существовании.  Сейчас она лишь чувствовала нарастающий зуд раздражения и нервно почесывала ладонь левой руки ногтями правой.  Каждая чертова встреча в коридоре вызывала стойкое чертово желание стереть его в порошок. Без применения магии.  Медленно.  Наблюдая. Получая какое-то мазохистическое удовольствие.  Само наличие этого жужжащего чувства пробуждало впиться пальцами в ладони и продать их до мяса,  лишь бы так не реагировать на мальчишку. 
Она нелюбила необоснованную злость.
Но это именно то,  что он вызывал в девушке непременно каждый раз при каждой гребаной встрече. 
Вдох-выдох. 
Она старалась держаться воспитания и стараться быть сдержанной.  Это качество Руквуд упорно воспитывала в себе с самого раннего детства,  но,  видимо,  абсолютно безуспешно.  И этот придурок явно не стоил того,  чтобы нарушать заранее проигранную войну со своими внутренними демонами.  А последние медленно поднимались где-то в глубине, потягиваясь и расправляя затекшие костлявые руки, хрустя тонкими пальцами и облизывая белоснежные клыки.  Они ждали своего часа.

Он вообще не стоил ничего.
Девушка медленно сделала вздох и прикрыла на мгновение глаза.  Как там говорят?  От ненависти до любви..? Нервно рассмеялась. Мальчишка имел какую-то кармическую особенность выводить ее из себя буквально за мгновенье. 
Никто не мог точно доказать то,  что именно наследник фамилии Диппет был причастен к тому,  что красно-золотые со своей маленькой армией узнали о предстоящем... назовем это визите...  на кухни. Но кто,  если не он?  Гребаный "я вижу тебя насквозь". Кира с размаху зарядила кулаком в стену.  Но желаемого успокоения это не принесло.  Только сдирая  кожу на костяшках и еще несколько будущих шрамов. 
Достала палочку из рукава и обернулась.
Совсем скоро. 
Собираясь с духом,  последний раз убеждал себя в том,  что поступает правильно и этот будет ради общего блага - девушка услышала тихие шаги совершенно неподалеку.
Момент "Х" и тихий шепот "империо" и крепко сжатая в руке палочка. До дрожи.
      - Теперь ты мой, - буквально прошипела слизеринка, становясь на мгновение схожей с животным на гербе своего факультета.  В такие моменты ощущают,  наверное,  эйфорию,  радость или что там еще описывают в книжках, когда главный герой совершает что-то..? Тут же был откровенный ужас.  Палочка медленно опускалась, а в голове стучала одна мысль "я смогла". Ведь никогда не задумываешься о том,  что может что-то пойти не так или вообще не сработать?  Конечно.  Ты больше всего уверен в том,  что все хорошо, а с последствиями можно разбираться позже.
Она медленно выдохнула,  осознавая что все это время не могла вздохнуть. Руки подрагивали.
      -  Я же обещала возмездие,  Диппет. Получай, - голос то и дело хотел сорваться,  Кира нервно сглотнула, - ты будешь докладывать мне о каждом своем шаге, добровольно,  причем не придавая этому никакого значения. 

Палочка в руке все еще подрагивала,  выдавая максимальное напряжение своей хозяйки. 
Слизеринка резко развернулась,  взметнув поделом мантии, спеша скрыться за поворотом,  пока рейвенкловец приходил в себя.
Обратного пути нет.